Неточные совпадения
Городничий (хватаясь за
голову).Ах, боже мой, боже мой! Ступай скорее
на улицу, или нет — беги прежде в комнату, слышь! и принеси оттуда шпагу и новую
шляпу. Ну, Петр Иванович, поедем!
Вронский снял с своей
головы мягкую с большими полями
шляпу и отер платком потный лоб и отпущенные до половины ушей волосы, зачесанные назад и закрывавшие его лысину. И, взглянув рассеянно
на стоявшего еще и приглядывавшегося к нему господина, он хотел пройти.
— Вы угадали, что мне хотелось поговорить с вами? — сказал он, смеющимися глазами глядя
на нее. — Я не ошибаюсь, что вы друг Анны. — Он снял
шляпу и, достав платок, отер им свою плешивевшую
голову.
Бетси, одетая по крайней последней моде, в
шляпе, где-то парившей над ее
головой, как колпачок над лампой, и в сизом платье с косыми резкими полосами
на лифе с одной стороны и
на юбке с другой стороны, сидела рядом с Анной, прямо держа свой плоский высокий стан и, склонив
голову, насмешливою улыбкой встретила Алексея Александровича.
Когда экипаж остановился, верховые поехали шагом. Впереди ехала Анна рядом с Весловским. Анна ехала спокойным шагом
на невысоком плотном английском кобе со стриженою гривой и коротким хвостом. Красивая
голова ее с выбившимися черными волосами из-под высокой
шляпы, ее полные плечи, тонкая талия в черной амазонке и вся спокойная грациозная посадка поразили Долли.
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это было так радостно, что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в силах итти дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени осин
на нескошенную траву. Он снял с потной
головы шляпу и лег, облокотившись
на руку,
на сочную, лопушистую лесную траву.
Он держался одною рукой за окно остановившейся
на углу кареты, из которой высовывались женская
голова в бархатной
шляпе и две детские головки, и улыбался и манил рукой зятя.
На платформе раздалось Боже Царя храни, потом крики: ура! и живио! Один из добровольцев, высокий, очень молодой человек с ввалившеюся грудью, особенно заметно кланялся, махая над
головой войлочною
шляпой и букетом. За ним высовывались, кланяясь тоже, два офицера и пожилой человек с большой бородой в засаленной фуражке.
На голове была развалина какой-то
шляпы, но ружье новой системы было игрушечка, и ягдташ и патронташ, хотя истасканные, были наилучшей доброты.
Ставши спиной к товарам и лицом к покупателю, купец, с обнаженной
головою и
шляпой на отлете, еще раз приветствовал Чичикова. Потом надел
шляпу и, приятно нагнувшись, обеими же руками упершись в стол, сказал так...
— Пожалуте-с, пожалуте-с! — говорил у суконной лавки, учтиво рисуясь, с открытою
головою, немецкий сюртук московского шитья, с
шляпой в руке
на отлете, только чуть державший двумя пальцами бритый круглый подбородок и выраженье тонкости просвещенья в лице.
Староста, в сапогах и армяке внакидку, с бирками в руке, издалека заметив папа, снял свою поярковую
шляпу, утирал рыжую
голову и бороду полотенцем и покрикивал
на баб.
Но Лужин уже выходил сам, не докончив речи, пролезая снова между столом и стулом; Разумихин
на этот раз встал, чтобы пропустить его. Не глядя ни
на кого и даже не кивнув
головой Зосимову, который давно уже кивал ему, чтоб он оставил в покое больного, Лужин вышел, приподняв из осторожности рядом с плечом свою
шляпу, когда, принагнувшись, проходил в дверь. И даже в изгибе спины его как бы выражалось при этом случае, что он уносит с собой ужасное оскорбление.
Выйду сейчас, пойду прямо
на Петровский: там где-нибудь выберу большой куст, весь облитый дождем, так что чуть-чуть плечом задеть, и миллионы брызг обдадут всю
голову…» Он отошел от окна, запер его, зажег свечу, натянул
на себя жилетку, пальто, надел
шляпу и вышел со свечой в коридор, чтоб отыскать где-нибудь спавшего в каморке между всяким хламом и свечными огарками оборванца, расплатиться с ним за нумер и выйти из гостиницы.
Самгин взглянул
на почерк, и рука его, странно отяжелев, сунула конверт в карман пальто. По лестнице он шел медленно, потому что сдерживал желание вбежать по ней, а придя в номер, тотчас выслал слугу, запер дверь и, не раздеваясь, только сорвав с
головы шляпу, вскрыл конверт.
…Самгин сел к столу и начал писать, заказав слуге бутылку вина. Он не слышал, как Попов стучал в дверь, и поднял
голову, когда дверь открылась. Размашисто бросив
шляпу на стул, отирая платком отсыревшее лицо, Попов шел к столу, выкатив глаза, сверкая зубами.
Ослепительно блестело золото ливрей идолоподобно неподвижных кучеров и грумов, их
головы в лакированных
шляпах казались металлическими,
на лицах застыла суровая важность, как будто они правили не только лошадьми, а всем этим движением по кругу, над небольшим озером; по спокойной, все еще розоватой в лучах солнца воде, среди отраженных ею облаков плавали лебеди, вопросительно и гордо изогнув шеи, а
на берегах шумели ярко одетые дети, бросая птицам хлеб.
Самгин, насыщаясь и внимательно слушая, видел вдали, за стволами деревьев, медленное движение бесконечной вереницы экипажей, в них яркие фигуры нарядных женщин, рядом с ними покачивались всадники
на красивых лошадях; над мелким кустарником в сизоватом воздухе плыли
головы пешеходов в соломенных
шляпах, в котелках, где-то далеко оркестр отчетливо играл «Кармен»; веселая задорная музыка очень гармонировала с гулом голосов, все было приятно пестро, но не резко, все празднично и красиво, как хорошо поставленная опера.
Но, поправив
на голове серую, измятую
шляпу, прибавил...
— Он — знает! — сказал Иноков и тряхнул
головой, сбросив с нее
шляпу на колени себе.
Бердников почтительно приподнял
шляпу и сунул
голову вперед, сморщив лицо улыбкой; женщина, взглянув
на него, приподняла черные брови и ударила лошадь вожжой.
Было почти приятно смотреть, как Иван Дронов, в кургузенькой визитке и соломенной
шляпе, спрятав руки в карманы полосатых брюк, мелкими шагами бегает полчаса вдоль стены, наклонив
голову, глядя под ноги себе, или вдруг, точно наткнувшись
на что-то, остановится и щиплет пальцами светло-рыжие усики.
Самгин пошел с ним. Когда они вышли
на улицу, мимо ворот шагал, покачиваясь, большой человек с выпученным животом, в рыжем жилете, в оборванных, по колени, брюках, в руках он нес измятую
шляпу и, наклоня
голову, расправлял ее дрожащими пальцами. Остановив его за локоть, Макаров спросил...
Не поднимая
головы, Клим посмотрел вслед им.
На ногах Дронова старенькие сапоги с кривыми каблуками,
на голове — зимняя шапка, а Томилин — в длинном, до пят, черном пальто, в
шляпе с широкими полями. Клим усмехнулся, найдя, что костюм этот очень характерно подчеркивает странную фигуру провинциального мудреца. Чувствуя себя достаточно насыщенным его философией, он не ощутил желания посетить Томилина и с неудовольствием подумал о неизбежной встрече с Дроновым.
После этого над ним стало тише; он открыл глаза, Туробоев — исчез,
шляпа его лежала у ног рабочего; голубоглазый кавалерист, прихрамывая, вел коня за повод к Петропавловской крепости, конь припадал
на задние ноги, взмахивал
головой, упирался передними, солдат кричал, дергал повод и замахивался шашкой над мордой коня.
Утром подул горячий ветер, встряхивая сосны, взрывая песок и серую воду реки. Когда Варавка, сняв
шляпу, шел со станции, ветер забросил бороду
на плечо ему и трепал ее. Борода придала краснолицей, лохматой
голове Варавки сходство с уродливым изображением кометы из популярной книжки по астрономии.
На скамье остался человек в соломенной
шляпе; сидел он, положив локти
на спинку скамьи, вытянув ноги,
шляпа его, освещенная луною, светилась, точно медная,
на дорожке лежала его тень без
головы.
Воронов нес портрет царя, Лялечкин — икону в золоченом окладе; шляпа-котелок, привязанная шнурком за пуговицу пиджака, тоже болталась
на груди его, он ее отталкивал иконой, а рядом с ним возвышалась лысая, в черных очках
на мертвом лице
голова Ермолаева, он, должно быть, тоже пел или молился, зеленоватая борода его тряслась.
У дуги шел, обнажив лысую
голову, широкоплечий, бородатый извозчик, часть вожжей лежала
на плече его, он смотрел под ноги себе, и все люди, останавливаясь, снимали пред ним фуражки,
шляпы.
Проходя мимо лагерей, он увидал над гребнем ямы от солдатской палатки характерное лицо Ивана Дронова, расширенное неприятной, заигрывающей улыбкой.
Голова Дронова обнажена, и встрепанные волосы почти одного цвета с жухлым дерном.
На десяток шагов дальше от нее она была бы неразличима. Самгин прикоснулся рукою к
шляпе и хотел пройти мимо, но Дронов закричал...
Обломов молча снял с его
головы свою
шляпу и поставил
на прежнее место, потом скрестил
на груди руки и ждал, чтоб Тарантьев ушел.
Правил большой мужик, стоя, в буром длинном до полу армяке, в нахлобученной
на уши
шляпе без полей, и медленно крутил вожжой около
головы.
Доехали они до деревянных рядов. Купец встретил ее с поклонами и с улыбкой, держа
шляпу на отлете и
голову наклонив немного в сторону.
Шляпы он всегда носил мягкие, широкополые, черные; когда он снял в дверях
шляпу — целый пук его густейших, но с сильной проседью волос так и прянул
на его
голове.
Впрочем, простой народ, работающий
на воздухе, носит плетенные из легкого тростника
шляпы, конической формы, с преширокими полями.
На Яве я видел малайцев, которые покрывают себе
голову просто спинною костью черепахи.
А они ничего: тело обнажено,
голова открыта, потому что в тростниковой широкой
шляпе неловко было бы носить
на шее кули; только косы, чтоб не мешали, подобраны
на затылке, как у женщин.
Она тонка и гладка, как лист атласной почтовой бумаги, —
на голове не слыхать — и плотна, солнце не пропекает через нее; между тем ее ни
на ком не увидишь, кроме тагалов да ремесленников, потому что
шляпы эти — свое, туземное изделье и стоит всего доллар, много полтора.
«Это не прежняя лошадь», — сказал я Вандику, который, в своей голубой куртке, в
шляпе с крепом, прямо и неподвижно, с
голыми руками, сидел
на козлах.
Там высунулась из воды
голова буйвола; там бедный и давно не бритый китаец, под плетеной
шляпой, тащит, обливаясь потом, ношу; там несколько их сидят около походной лавочки или в своих магазинах,
на пятках, в кружок и уплетают двумя палочками вареный рис, держа чашку у самого рта, и время от времени достают из другой чашки, с темною жидкостью, этими же палочками необыкновенно ловко какие-то кусочки и едят.
В зале были новые лица — свидетели, и Нехлюдов заметил, что Маслова несколько раз взглядывала, как будто не могла оторвать взгляда от очень нарядной, в шелку и бархате, толстой женщины, которая, в высокой
шляпе с большим бантом и с элегантным ридикюлем
на голой до локтя руке, сидела в первом ряду перед решеткой. Это, как он потом узнал, была свидетельница, хозяйка того заведения, в котором жила Маслова.
— О, непременно… — соглашался Оскар Филипыч, надвигая
на голову свою соломенную
шляпу. — Рука руку моет: вы будете действовать здесь, я там.
Привалову совсем не хотелось ехать к Половодову. Он пробовал сопротивляться, но Веревкин был неумолим и даже отыскал
шляпу Привалова, которую сейчас же и надел ему
на голову.
Кучер мой бережно вложил тавлинку в карман, надвинул
шляпу себе
на брови, без помощи рук, одним движением
головы, и задумчиво полез
на облучок.
На головах у того и другого были
шляпы: у первого — соломенная покупная, у второго — берестяная самодельная.
Одет он был в рубашку и штаны из синей дабы, кожаные унты, а
на голове красовалась берестяная
шляпа.
«Приятный город», — подумал я, оставляя испуганного чиновника… Рыхлый снег валил хлопьями, мокро-холодный ветер пронимал до костей, рвал
шляпу и шинель. Кучер, едва видя
на шаг перед собой, щурясь от снегу и наклоняя
голову, кричал: «Гись, гись!» Я вспомнил совет моего отца, вспомнил родственника, чиновника и того воробья-путешественника в сказке Ж. Санда, который спрашивал полузамерзнувшего волка в Литве, зачем он живет в таком скверном климате? «Свобода, — отвечал волк, — заставляет забыть климат».
Я как сейчас его перед собой вижу. Высокий, прямой, с опрокинутой назад
головой, в старой поярковой
шляпе грешневиком, с клюкою в руках, выступает он, бывало, твердой и сановитой походкой из ворот, выходивших
на площадь, по направлению к конторе, и вся его фигура сияет честностью и сразу внушает доверие. Встретившись со мной, он возьмет меня за руку и спросит ласково...
Остановился
на Тверском бульваре,
на том месте, где стоит ему памятник, остановился в той же самой позе, снял
шляпу с разгоряченной
головы…
Поверх рубахи пониток, а
на голове валеная крестьянская белая
шляпа.
Гость охотно исполнил это желание и накрыл свои пожитки
шляпой. В своей синей рубахе, понитке и котах он походил не то
на богомольца, не то
на бродягу, и хозяин еще раз пожал плечами, оглядывая его с ног до
головы. Юродивый какой-то.